Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт - Эстер Перель

Когда я объясняю Джони, что ее фантазия преимущественно о внимании и уязвимости, а не о мазохизме, она выдыхает с облегчением. Джони была алкоголиком, но вылечилась, а потому мое сообщение о том, что она от чего-то зависима, ее не удивляет. Всю жизнь она отказывалась признать, что нуждается в поддержке, хотя втайне очень надеялась найти кого-то, кто способен позаботиться о ней. Было время, когда единственным надежным другом для нее оказался алкоголь. Тем более что он никогда ничего не просил в ответ.

В тринадцать лет Джони поступила в школу-пансион, по собственной воле, и навсегда уехала из дома. Тогда она казалась себе очень амбициозной барышней. Оглядываясь назад, Джони понимает, что это была попытка побега от нездорового распределения эмоциональных потребностей и ресурсов, сложившегося в ее семье. Со временем она нашла верных друзей, которые во многом ее поддерживали. Но ни пансион, ни карьера, ни алкоголь, ни даже друзья не обеспечили ей защиты от зависимости и уязвимости, которые неизбежны при эмоциональной близости.

Во втором акте этой истории появляется Рэй. По его собственным словам, он парень простой. Рэй – прекрасный результат удачной мужской социализации: он независим, уверен в себе, способен сам решать собственные проблемы. Он совсем не похож на тех парней, с которыми Джони встречалась раньше: неблагополучных, погруженных в себя, эмоционально ненадежных художников-алкоголиков, умело выпутывающихся из отношений, говоря что-то вроде: «Давай не будем пытаться все это объяснить – и так понятно, к чему все идет» или «Я не могу быть с тобой именно потому, что ты мне нравишься». А Рэй сразу однозначно дал понять, что хочет строить серьезные отношения с Джони. Он звонил, когда обещал позвонить, никогда не опаздывал, тщательно продумывал каждое свидание. «Он реально слушал, что я говорю. Он спрашивал меня о моей жизни и потом помнил ответы. Я уже привыкла, что можно заниматься сексом с кем-то хоть полгода и ни разу даже не заговорить о том, что это за отношения и куда они движутся. Рэй в такие игры не играл. Я ему нравилась, и он не боялся мне об этом сказать».

Открытость, постоянство, эмоциональная щедрость Рэя давали Джони ощущение мира и спокойствия, которых она раньше ни разу не испытывала в романтических отношениях. Казалось, что Рэй способен предвидеть ее желания, и это было приятно. И то, что у него самого было совсем немного потребностей, тоже казалось большим плюсом.

– Мужчина, умеющий предугадывать твои желания, – слишком сильный соблазн, – сказала я. – Расскажите, как долго все это длилось?

– Не слишком долго. Теперь мне кажется, что Рэя все время нужно обо всем просить. Иногда даже по два раза, и это невыносимо, – ответила Джони.

– А, и тут на помощь приходят ковбои. Их-то не нужно упрашивать.

В ходе нашей работы я снова и снова удивляюсь нежеланию Джони ни о чем просить. Признавая свою потребность в заботе, она чувствует себя страшно униженной и угнетенной, и я начинаю видеть, как ее фантазия о ковбоях компенсирует именно данную проблему. В яркой эротической истории она может отдаться на милость другим, не чувствуя ненавистной ей беспомощности. Такой сценарий (да и почти все ее фантазии) позволяет Джони обойти то, что так ее пугает в связи с зависимостью от других: беспомощность, унижение, ярость. Более того (и это крайне важно), она оказывается желанной именно благодаря тем качествам, которые в реальности ненавидит в себе больше всего. В мыслях она превращает пассивность в эротическое наслаждение; власть становится выражением заботы, а риск дает почувствовать безопасность.

Джони мучается от ощущения зависимости людей друг от друга: презирает свою потребность в поддержке, не выносит, когда другие демонстрируют свои эмоциональные потребности. Чтобы избавиться от мучений, она представляет людей, которые ведут себя как карикатурные мачо. Это сильные мужчины, у них вообще нет никаких слабостей, они не нуждаются в заботе. Такие мужчины не просят – они берут. В этом сценарии Джони освобождается от навязанного социумом образа заботливой женщины, и ее беспечная сексуальность наконец оказывается на свободе.

За маской ковбоя

Эротические фантазии помогают в преодолении нескольких проблем одновременно. К примеру, воображаемые истории Джони указывают на ее внутренние конфликты, а еще являются ответом на принятые в обществе культурные табу в отношении женской сексуальности. На протяжении своего существования человечество тратило гигантские ресурсы на то, чтобы держать под контролем женское сексуальное желание. Однако женщины снова и снова выступают против подобных табу. С каждым новым запретом их воображение становится все сильнее. Джони готова идентифицировать себя с женщинами из своих историй. Но параллельно она создает образы мужчин, причем очень детальные. Получается, что она играет все роли сразу. Она понимает, что значит быть сексуальной хищницей: она знает и о вожделении, и о бессердечии. Опосредованно, через образы этих ковбоев, Джони удается почувствовать агрессию, эгоистичность, силу – все, что в ее восприятии связано с мужественностью и может быть выражено только в мужских образах.

Для многих женщин симуляция насильственного соблазнения обеспечивает безопасный выход сексуальной агрессии. Женская сексуальная агрессия настолько противоречит принятым в нашей культуре образам женственности, что мы позволяем себе выпустить ее на свободу только в фантазиях. Пусть этот воображаемый насильник, станет воплощением агрессии, которую так много женщин хотели бы, но не могут проявить сами.

Широко распространенная практика сексуального насилия над женщинами – жуткий фон для ставших популярными в наши дни фантазий о насилии, но в воображении насильник не выглядит реальным. Редко когда женщины видят детальный образ, скажем, с черными глазами или разбитой губой. Психотерапевт Джек Морин, специализирующийся на вопросах сексуальности, пишет, что воображаемые насильники, как правило, неагрессивны. В фантазиях жестокость и агрессия превращаются в нежность. Через образ такого нежного мужчины женщина может испытать радости здорового доминирования и подчинения, наполненного силой.

Тем временем на ранчо

Для работы с клиентами я стараюсь создать дружественное к сексу пространство, где никого не судят, где не морализируют, где люди будут спокойно беседовать о своей сексуальности. Даже просто решившись поговорить на такую тему (ведь часто и это дается непросто), человек может почувствовать серьезные изменения. Секс становится и способом выявить конфликты, связанные с желанием и эмоциональной близостью, и способом преодоления расколов в отношениях. Мы с Джони решили использовать ее фантазии, чтобы проработать их с Рэем ключевые проблемы. Зависимость и пассивность, агрессия и контроль – чувства, которые Джони отрицала долгие годы и допускала только в собственных фантазиях. Признав это и заговорив о них на наших сеансах, она на шаг приблизилась к их высвобождению.

Когда Джони перестала стыдиться своих фантазий, она стала менее напряженной и начала принимать себя. Это казалось ей странным, но теперь она могла обратиться к Рэю с любыми просьбами и почти не нервничать. Из дальнейших бесед становилось понятно, что препятствия есть следствие простого недопонимания, которое, выйдя из-под контроля, долгое время накапливалось.

Долгие годы Рэй считал, что Джони нуждалась именно в нежном подходе, какой он и демонстрировал. Он даже думал, что этого хотят все женщины, и не понимал, почему на вопрос вроде «что мне для тебя сделать?» он получал лишь раздраженное: «Ничего!» Он не мог догадаться, что для Джони такая забота в контексте сексуальных отношений означала, что она не несет никакой ответственности и растворяется в полной зависимости, причем без чувства вины. Их отношения зашли в тупик: она отказывалась, он начинал упрашивать, она отказывала резче.

Когда Джони предложила Рэю проявить больше ассертивности и самоуверенности, для него это оказалось не менее освобождающим, чем для нее. Впервые он почувствовал, что в их отношениях есть место самым разнообразным чувствам, а не только нежности. Джони была потрясена, увидев, как позитивно Рэй реагирует на ее собственную уверенность и решительность. Даже само по себе признание желания быть совершенно пассивной стало актом невероятной решимости с ее стороны. Как и многие, она усвоила, что женщина, откровенно выражающая свою сексуальность, кажется шлюхой, непривлекательной, эгоистичной и уж точно не годится для эмоциональной близости. «Я боялась, что если скажу Рэю „делай так, а вот так не делай, помедленнее, задержись, и еще вот так, так и так“, то он почувствует угрозу своей мужественности».